Гипоксемия — важный предиктор фибрилляции предсердий

Согласно новому исследованию, гипоксемия, связанная со сном, является более важным показателем риска фибрилляции предсердий (ФП), чем обычно используемый индекс апноэ-гипопноэ (AHI).

«Наши результаты свидетельствуют о важности более пристального внимания к гипоксии при проведении исследования сна и попытке стратифицировать сердечно-сосудистый риск», — сказала соавтор исследования Кэтрин Хайнцингер из клиники Кливленда, штат Огайо.
«Было проведено множество исследований, показывающих, что более высокая AHI, указывающая на более тяжелое апноэ во сне, связана с фибрилляцией предсердий. Но с точки зрения патологии гораздо логичнее предположить, что именно гипоксия или проблемы с газообменом, возникающие в результате апноэ во сне, влияют на сердечно-сосудистую систему», — сказала Хайнцингер.

«Используя данные исследований сна, проведенных в клинике Кливленда, исследователи проверили гипотезу о том, что нарушение дыхания во сне и, в частности, гипоксемия, связанная со сном, связаны с развитием ФП после учета сопутствующих факторов.

Среди 42 057 пациентов без ФП на исходном этапе у 1947 (4,6%) развилась ФП в течение следующих 5 лет.

В многомерной модели при каждом увеличении на 10 единиц процентного времени сна с насыщением кислородом менее 90% (T90) частота возникновения ФП увеличивалась на 6% (отношение рисков [ЧСС] 1,06; 95% ДИ 1,04-1,08).

Пациенты с самым высоким T90 (11,6%) имели на 28% больший риск возникновения ФП по сравнению с контрольными пациентами с T90 менее 0,1% (ОР 1,28; 95% ДИ 1,11-1,47).

На каждые 10 единиц снижения минимальной насыщенности кислородом (SaO2) риск развития ФП увеличивался на 9% (ОР 1,09; 95% ДИ 1,03-1,15); а на каждые 10 единиц снижения среднего значения SaO2 риск развития ФП увеличивался на 30% (ОР 1,3; 95% ДИ 1,18-1,42).

Напротив, при каждом увеличении AHI на 10 единиц риск развития ФП увеличивался всего на 2% (ОР 1,02; 95% ДИ 1,00-1,03).

Тот факт, что результаты были одинаковыми по всем трем показателям гипоксемии, T90 и минимальному и среднему SaO2, показывает «большую внутреннюю согласованность», сказала Хайнцингер.

Хотя AHI также показала положительную связь с ФП, величина этой связи была значительно меньше, чем величина связи между показателями гипоксии и ФП, отметила она. Полученные данные свидетельствуют о том, что гипоксемия, связанная со сном, является «основной движущей силой» в развитии ФП, сказала Хайнцингер.

«Мы думаем, что механизмы, лежащие в основе гипоксемии и фибрилляции предсердий, связаны с вегетативной дисфункцией; то есть активация симпатической активности и окислительный стресс в тканях на клеточном уровне, которые вызывают фиброз, что впоследующем приводит к аритмии, особенно фибрилляции предсердий», — добавила она.

Вывод этого нового исследования о том, что более тяжелая гипоксемия способствует риску развития ФП, «особенно убедителен», учитывая, что AHI в той же когорте показала гораздо менее значимую связь с будущей ФП, сказал Маркус, который не участвовал в исследовании.

Однако он отметил, что, поскольку это было наблюдательное исследование, «мы должны быть осторожны, прежде чем делать выводы о причинно-следственных связях».

«Например, в настоящее время есть доказательства того, что само нарушение сна (например, при бессоннице), даже независимо от обструктивного апноэ во сне, может предсказать развитие ФП», — сказал Маркус

Результаты были представлены на SLEEP 2022, 36-м ежегодном собрании Ассоциированных профессиональных обществ сна – абстракт 0745.